«Детонатор» МРОТ и бедность «в тротиловом эквиваленте»: можно ли «закрыть» мусор волевым решением?

С 1 мая минимальный размер оплаты труда (МРОТ) повышается до уровня прожиточного минимума. Таково было поручение (точнее – очередное, наряду с «закрытием» мусорных свалок, неуклюжее[1] волевое решение) Президента РФ в минувшем году. Правительство РФ, дисциплинированно «взяв под козырёк», внесло в Госдуму проект соответствующего законодательного решения, который был так же дисциплинировано и быстро воплощён законодателями в виде Федерального закона от 7 марта 2018 г. № 41-ФЗ.

Сбылась многолетняя мечта профсоюзов: впервые с 2002 г. выполнена норма статьи 133 Трудового кодекса о том, что МРОТ не может быть ниже величины прожиточного минимума трудоспособного населения. Почему так долго тянули с выполнением этой законодательной нормы (точнее – почему так долго власть её нарушала), в чём проблема? В нехватке средств, как обычно отвечал Минфин России на этот вопрос все эти годы? Но откуда тогда взялись средства на повышение МРОТ в нынешнее кризисное время?

Что мешало это сделать в гораздо более тучные времена ежегодного профицита госбюджета начала 2000-х, например, когда деньги буквально некуда было девать «традиционным» путём так, что пришлось выдумывать нацпроекты, чтобы освоить безумно растущие бюджетные средства «нетрадиционными» путями? Помнится, именно тогда, осенью 2004 г., обеспокоенные монетизацией социальных льгот в разгар запуска «приоритетных национальных проектов», профсоюзы работников здравоохранения, образования и культуры инициировали всероссийские акции протеста в ответ на невыполненные властями обещания индексации заработных плат бюджетников.

Ответ власти[2] в то время был примерно таков: «расходитесь, деньги есть, но просто так не дадим, будем реформировать бюджетную сферу, надо повышать качество бюджетных услуг, совершенствовать системы оплаты труда, оптимизировать штаты бюджетных учреждений, внедрять современные методы управления персоналом» и т.п. Так наступила эпоха «эффективных менеджеров» в сфере науки, образования, здравоохранения и культуры.

Тогда было общее понимание, что «рынок есть рынок» (читай: «капитализм есть капитализм») и для того, чтобы вписать нищую (на фоне рыночного богатства товарных полок) бюджетную сферу в новый экономический либерально-рыночный строй необходимо было покончить с последними остатками советской системы управления, кои сохранились, несмотря на 90-е, буквально, чудом в старых школах, вузах, поликлиниках, больницах, библиотеках, провинциальных театрах и музеях образца СССР. После неудач внедрения НСОТ (новых систем оплаты труда) в регионах (в провинции), в ответ на «майские указы» вновь избранного главы государства в 2012 г. придумали «эффективные контракты» (правда, забыв эти слова предварительно взять в кавычки), дабы привязать выделявшиеся в те годы Минфином 30% ФОТ на стимулирующие выплаты к “показателям эффективности” труда бюджетников. Параллельно, руководителей бюджетных учреждений – ректоров вузов, директоров школ, заведующих детсадами и библиотеками, главврачей больниц и т.д. – заставляли проводить «оптимизацию» (по сути – сокращение штатов), совершенствовать управление и пересматривать нормы труда оставшимся в штате, выкручивая руки сокращением финансирования: повысить зарплату ведь было поручено не всем «бюджетникам», а только основному персоналу!

И вот наступило 1 марта 2018 г. Президент в своей предвыборной речи (простите, в Послании, конечно же!) вновь назвал проблему бедности, да непросто бедности, а «работающих бедных» актуальной на ближайшие 6 лет очередного правления. И снова “нужно выстроить систему социальной помощи в стране на принципах адресности…” и т.д. и т.п., ну всё ровно как 20 лет назад – в пору написания первого на тот момент доклада в Правительство РФ[3], в подготовке которого автор этих строк принимал самое прямое и непосредственное участие, будучи назначенным накануне – в апреле 1998 г. – самым молодым в то время министерским начальником – начальником отдела политики доходов населения Департамента доходов населения и уровня жизни Минтруда России. Если учесть, что основные положения того доклада потом вошли в первое Послание Президента РФ Федеральному собранию в 2000 г. (борьба с бедностью тогда была названа одной из приоритетных задач), не удивительно, что многих из сидящих в зале во время нынешнего Послания не покидало ощущение «дежавю»…

Так в чём, собственно, проблема? Довели же МРОТ до «трудоспособного» ПМ[4], наконец-то? Почему не радоваться такому «денежному» событию: «Да здравствует День трудящихся — 1 мая!»? Почему руководители многих и многих бюджетных учреждений с ужасом ждут эту дату?

Почему работникам бюджетных учреждений рано радоваться такому «щедрому» повышению? И дело не в том, мало или много – 11.163 рубля. И даже не в том, что большинству бюджетных государственных и муниципальных организаций денег на такое повышение, скорее всего, не выделили. Точнее, может и выделили, но как всегда не достаточно: федеральный центр собирал в прошлом году информацию с регионов о размере требуемого финансирования на повышение МРОТ до величины «трудоспособного» ПМ, но фактически выделено регионам на исполнение столь безответственного (то есть, вновь, не обеспеченного ресурсами!) волевого решения, как обычно оказалось, в разы меньше требуемого объёма. Главным распорядителям бюджетных средств было сказано, примерно: «Как хотите так и выкручивайтесь, находите внутренние резервы, оптимизируйте, сокращайте, учитесь зарабатывать, развивайте рынок услуг» и т.п., как обычно.

А тут ещё и Постановление Конституционного Суда РФ от 7 декабря 2017 г. № 38-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 129, частей первой и третьей статьи 133, частей первой, второй, третьей, четвертой и одиннадцатой статьи 133.1 Трудового кодекса…», которое усугубляет и без того бедственное положение «районов Крайнего Севера и приравненных к ним местностей». Регионам Урала, Сибири и Дальнего Востока надо найти средства не только на повышение федерального МРОТ, но и на выплату районных коэффициентов и процентных надбавок к нему, что увеличивает региональные обязательства по обеспечению федерального МРОТ по сравнению с другими регионами прмерно в 1,5-2 раза!

Это не всё! Руководителям бюджетных учреждений и муниципальных предприятий ещё надо умудриться найти средства на повышение зарплат (ставок и окладов и процентных надбавок к ним!) других – квалифицированных сотрудников, иначе система оплаты их труда со всеми «профессионально-квалификационными группами» буквально «схлопнется» и станет плоской: низкооплачиваемый персонал станет получать столько или почти столько же, как и квалифицированные специалисты. Как объяснить врачам, что средства в бюджете нашлись только на повышение зарплат нянечек и медсестёр, например, а заслуженным учителям, воспитавшим не одно поколение учеников, – что их зарплата теперь такая же как и у их бывших учеников, только что пришедших с пединститутов (простите, с «педуниверситетов» и «колледжей»)?

При таком радикальном «повышении» основной части зарплаты, о переменной – стимулирующей – её части, на выстраивание которой было потрачено столько драгоценных сил, времени (средств!) и нервов в форме сочинений на тему внедрения в трудовые договоры системы показателей «эффективности труда» врачей, учителей, медсестёр, библиотекарей и т.п., скорее всего следует забыть или отложить «до лучших времён». Значит ли это, что мучения с переходом на «эффективные контракты» были напрасными?

«Нет, конечно!» – возмущённо ответят холёные и довольные жизнью руководители тех бюджетных учреждений, что услужливо вписались в рыночные отношения своих «мегополисов» (под «мегаполисами» здесь понимаем не только столицы, и не только города-миллионники, но и города поменьше – везде, где есть хоть какое-то мало-мальски платёжеспособное население, готовое платить за бюджетные услуги). Им, старательно проштудировавшим переведённые с английского учебники по менеджменту в здравоохранении и образовании, «эффективный контракт» в контексте либерализации рыночных отношений в бюджетной сфере позволил существенно «выправить» средние (среднестатистические!)[5] зарплаты своих учреждений, легализовать многие платные услуги населению (их объём тоже в числе показателей «эффективности») и поднатореть в продаже этих же (не будем лукавить!) услуг главным распорядителям бюджетных средств (примерно так выглядит процедура отчётности бюджетных учреждений – в этом её суть: показатели, показатели и ещё раз – показатели, бумажное «выполнение» которых надо продать, точнее, «впарить покупателю» услуг вашего учреждения) – услуги здравоохранения, образования, культуры и науки давно стали товаром в современных рыночных, товарно-денежных отношениях по классической формуле политэкономии: «деньги-товар-деньги» или, проще, «ты – мне, я – тебе». Многолетние усилия профильных министерств либерального правительства не прошли даром, услуги бюджетников наконец-то, по крайней мере в больших (а теперь – и не очень!) городах, стали товаром.

Поэтому не так всё грустно с «эффективными контрактами» и среднестатистическими зарплатами в бюджетном секторе. Беда не в «мегаполисах» – они «в шоколаде» и на митинги протеста не выйдут, беда – там, где рынка нет и не предвидится – это периферия, провинция современного доморощенного капитализма – районы, где бедность (простите, «численность населения с доходами ниже прожиточного минимума») является естественным фоном потребительского рынка с его синтетически-разноцветным, глянцево-показным (задумайтесь над вашими «показателями эффективности») разнообразием товарных полок капиталистической витрины.

Так что же произойдёт 1 мая? Внешне – ничего особенного, запас прочности, как и запас терпения у работника, воспитанного советской школой труда, практически безграничен. А именно на таких и держится в массе своей, созданная ещё в советские годы ударных пятилеток бюджетная сеть, которую вот уже второй десяток лет (не с 90-х, а с начала 2000-х!) ломают под витринно-показные (простите, «маркетинговые») нужды либерально-рыночной экономики. Им, как ни странно на первый взгляд, не нужна высокая зарплата. Её (высокой зарплаты) не было и в советские годы передовых социалистических строек. Но в те годы они, бюджетники, как и весь народ были воспитаны, категориями достатка и рационального потребления. Такой достаток и рациональное (по нынешним временам более чем скромное) потребление были нормой жизни. Им не надо было как сейчас, цинично (чтобы не просили «высокую» зарплату), напоминать, например, что «учитель – это призвание». Они понимали это и знали, что только призвание и материальный, скромный достаток, а отнюдь не материальное богатство являлись основными мотиваторами врачей и учителей того периода и той ушедшей в прошлое социально-экономической системы – системы социализма. И в вузы, техникумы и училища молодежь шла за получением диплома (диплом, вспомним, тогда был эквивалентом реальных знаний!) как раз для того, чтобы обеспечить, отнюдь, не высокие (пусть даже «на уровне», а то и «выше средней по экономике» как сейчас!) зарплаты, а стабильный материальный достаток, без маркетинговых товарно-денежных игр в пресловутые показатели «эффективности» труда.

Поскольку потребление при невысоких зарплатах было рациональным, достаточным, то и одноразовой синтетической продукции в глянцево-показной обёртке при том способе производства (в том числе и синтетических, глянцево-показных бюджетных услуг-суррогатов) было на порядки меньше, а соответственно и мусора производилось гораздо меньше, чем сейчас (об этом читайте в нашей публикации «Труд и служба, торговля и коррупция»).

Дать команду («майское» поручение) «повысить зарплату» легко, дать команду «увеличить МРОТ» ещё легче! Так же легко, как и публично, красуясь перед телевизором, «закрыть» политически неудобную мусорную свалку. Но решит ли это социальную проблему, источник которой болезнь, «нажитая» долгими годами беспечного благодушного «процветания» и «роста ВВП» за счёт конъюнктуры глобального рынка, на который у вас, несмотря на уникальные военные разработки советских времён, нет никаких рычагов воздействия? Куда, на какие окраины деть ежедневно производимый в промышленных масштабах мусор «мегаполисов»?

О проблеме бедности и бесполезности её решения рыночными способами (многие почему-то забывают, что в игре «рыночных стихий», как и в любой игре, в принципе, всегда будут не только выигравшие – «хозяева жизни» и «просто» те, кто предприимчиво вписался в маркетинговую цепочку товарно-денежных отношений, но и проигравшие – аутсайдеры или, ещё проще, «лузеры») читайте целую серию наших публикаций на сайте Профриск.РФ, посвящённых этой проблеме (наберите слово «бедность» в поиске сайта). Здесь лишь отметим, что в принципе нерешаемая проблема низких зарплат бюджетников (как и проблема мусора) в условиях либерально-продажного рынка сдетонирует не на почве малооплачиваемых, молчаливых и терпеливых (от того – надёжных!) бюджетников советской школы труда, а на горючем материале «бюджетников» нового поколения, воспитанного уже на рыночных ценностях товарно-денежных отношений. Для них цинизм типа «просто, денег нет», «идите в бизнес», «учитель – это призвание» и тому подобные риторические глупости уже «по ушам не прокатит» (извините за сленг – выражено языком нового поколения!), они, новые бюджетники, уже давно в рынке, давно в бизнесе, это они «учат» наших и ваших детей (точнее – продают образовательные услуги) и «лечат» (точнее – оказывают медицинские услуги) наших близких и нас самих.

Надеюсь, все понимают, что знания и услуги образования – не одно и тоже, как и не стоит путать услуги здравоохранения с вашим здоровьем (поберегите его!). Впрочем, не должно быть иллюзий и в отношении того, что реальная жизнь и отчётные показатели виртуального мира – тоже две параллельные сущности.

Что делать? «С волками жить…», надо принимать те правила, в которые нас всех заставляют играть так, чтобы постараться не проиграть или хотя-бы не стать крайним в этой чуждой нам заморской игре подкидного дурака. Приходите на наши семинары или, хотя-бы запишитесь на дистанционный курс, чтобы «изыскать внутренние резервы» на повышение зарплат так, чтобы постараться не нарушить, по возможности, трудовое законодательство. Лучше нас его вряд ли теперь кто-то знает. Проверено временем.

 © 

20 апреля 2018 г., Байгереев Марат Серикбаевич – учредитель АНОО ДПО «ИНСТИТУТ ТРУДА». Опыт работы на руководящих должностях в государственном управлении и управлении персоналом более 20 лет, опыт управления государственным бюджетным учреждением 9 лет: 1996-2004 гг. – Минтруд России (начальник отдела политики доходов населения), 2004-2008 гг. – Минздравсоцразвития России (начальник отдела развития социального партнёрства), 2008-2017 гг. – директор Восточно-Сибирского филиала ФГБУ «НИИ труда и социального страхования» Минтруда России. Многочисленные стажировки зарубежом по темам, проблематика которых затронута в данной публикации.


Сноски:

[1] Почему неуклюжее – читайте далее…

[2] Автор в то время был назначен начальником отдела развития социального партнёрства Департамента трудовых отношений и государственной гражданской службы Минздравсоцразвития России (взамен ликвидированного Минтруда) и лично принимал участие в процессе урегулирования того конфликта между властью и профсоюзами.

[3] О комплексе мер по борьбе с бедностью // Доклад Минтруда России в Правительство РФ № 1578-ПР от 30.07.98. — Déjà vu Послания образца 2018 г.

[4] ПМ – прожиточный минимум.

[5] Малооплачиваемым, не «среднестатистическим» работникам сложно понять, почему их конкретная зарплата выросла на «чуть-чуть», в то время как их учреждения отчитались «на верх» как надо. Их нисколько не обманывают, возможно, они догадываются, что их «чуть-чуть» значит, что у кого-то зарплата выросла вполне достойно, чтобы вытянуть «среднестатистическую» на заданные центром ежегодно корректируемые показатели, по которым исполнители отчитываются о выполнении «майских указов».


 Семинары по этой теме в Иркутске: тел. (3952) 458-500, подробности см. на сайте АНОО ДПО «ИНСТИТУТ ТРУДА»
Он-лайн заявка: выберите программу ДПО «Кадровое делопроизводство и управление персоналом», наши методисты свяжутся с Вами.

Файл для печати (PDF)